(Предыдущая часть) Записки военного переводчика (продолжение)
Это книга рассказов о людях, с которыми служил или встречался автор, а также о событиях, участником которых ему пришлось быть
Алексей Владимирович Курчаев
ЧЕРНЫЙ ЧЕМОДАНЧИК
После Испании, по прошествии некоторого времени, уже с контр-адмиралом Александром Аркадьевичем довелось побывать в Нидерландах, когда БДК Балтийского флота с официальным визитом посетил Роттердам. Визит в Роттердам запомнился в силу ряда непритязательных событий, по-своему характерными именно для 90-х годов.
Долго шли по реке Ньиве-Маас, пока, наконец, не ошвартовались в самом городе. Набережная добротная, в сером камне. Она чем-то напоминала мне Петербург. Город, большой и незнакомый, вытянувшийся вдоль реки, таил в себе возможности для множества открытий.
Всѐ началось с обычных протокольных визитов командования похода городским и военным властям. Старший на борту, командир корабля и сопровождающий их переводчик – вот и весь состав делегации, определѐнный для этого мероприятия голландцами. Обычно в еѐ состав входил ещѐ наш офицер международного отдела, как мы его между собой называли – наш министр иностранных дел или проще -международник.
Он выполнял обязанности офицера протокола: следил за выполнением программы мероприятий, чтобы выдерживалось время, отведѐнное для данной встречи, иначе – вся программа развалится. Международник отвечал за вручение обязательных в таких случаях памятных сувениров. Конечно, вручал сам глава делегации, а международник по негромкой просьбе командира доставал из портфеля или чемоданчика, его тогда называли не иначе, как дипломат, приготовленные сувениры и передавал их для вручения представителям принимающей стороны. Глава делегации передавал ему полученные протокольные подарки.
Как правило, в качестве сувениров и памятных подарков вручались небольшие гербы на деревянной основе, реже – книги. Офицер-международник складывал все эти подарки в портфель или дипломат и носил с собой до возвращения на корабль. На сей раз аналогичную обязанность предстояло выполнять мне. Это неудобно, так как переводческая миссия требует полной самоотдачи, тем более в таком важном деле, как протокольные официальные мероприятия. При подготовке к протокольным визитам обнаружил, что нет на примете подходящего портфеля для подарков.
Так как на БДК жили в кубрике на 15 человек, то эту проблему стали решать всем миром ещѐ в море. У Саши, нашего бравого офицера морской пехоты, заметил дерматиновый дипломат чѐрного цвета. Неширокий, но способный уместить дары хозяевам визита. Саша без колебаний вытряхнул всѐ из него прямо на койку.
– Проверь, чтобы ничего внутри твоего не осталось, мало ли что! – попросил я его по привычке. Он скользнул крепкой ладонью по внутренним отделениям этого «кейса», так тогда называли дипломаты, и вручил его мне.
– С тебя конфетка!
– И пиво! – вставил связист Шурик, свесившись с койки. Я взял дипломат и пошѐл к адмиралу за сувенирами. Увидев меня, Александр Аркадьевич неожиданно сморщился и, презрительно кривя губы, бросил:
– А другие брюки у Вас есть? Казалось бы, понятно, по кораблю ходишь в рабочем платье, а на мероприятия одеваешь форму «первого срока».
– Забирайте сувениры, умудритесь их не потерять! – желчно изрѐк адмирал.
Забрав сувениры, я удалился. Начало не задалось. Бывает.
В назначенное время, сияя военно-морским блеском, трио – адмирал, командир корабля и переводчик с чѐрным чемоданчиком в руках, вышли на стенку. Нас ожидали три машины. Сопровождающие нас голландские офицеры руководили рассадкой по авто.
– Что в чемодане? – сразу поинтересовался у меня один из голландцев.
– Сувениры! – с непосредственным выражением лица и абсолютно чистым взором ответил офицеру. Сели, поехали. Прибыли к старшему военно-морскому начальнику. Поднимаемся в здание штаба, проходим по нешироким коридорам. Заходим в приѐмную. Адъютант предложил оставить мой чѐрный чемоданчик здесь. Я объяснил ему, что у меня там сувениры и с кейсом прошѐл в кабинет на встречу. Всѐ прошло, как обычно. Все всем рады и всѐ хорошо. Это вам, а это вам.
– Удачного пребывания в Роттердаме!
– Спасибо, до встречи на приѐме на нашем корабле!
Я убираю полученную эмблему – герб старшего военно-морского начальника Роттердама в кейс. Мы выходим, посадка по машинам и направляемся к старшему сухопутному начальнику. Пока едем – перевожу беседу адмирала с сопровождающим нас голландским офицером. Приезжаем. Всѐ повторяется в точности, только у хозяев форма уже зелѐная, а не чѐрная. Опять сразу же следует вежливое предложение забрать у меня чемодан. Снова говорю, что там сувениры и с чемоданчиком впархиваю в кабинет. После военных настала очередь гражданских властей. На этот раз про чемодан спрашивает секретарша, а рядом стойку выдерживает один из сопровождающих нас офицеров связи. Даже руку тянет, чемоданчик принять очень хочет.
И снова с кейсом в руке следую к мэру, там его заботливо ставлю возле своего кресла. Достаю сувениры, укладываю в кейс полученные дары. «Вот и всѐ, – подумал я, – закончилось это ношение товаров». Однако, как я ошибался!
Как уже упоминал ранее, за нами приехало три машины. Возле корабля мы с адмиралом, командиром БДК и голландским офицером садились в первую, вторую заняли два голландских офицера связи, в последней машине ехали, кроме водителя, два пассажира в штатском. Мы спускаемся по лестнице и голландский офицер, обращаясь ко мне, говорит:
– Ты не выпускаешь портфель из рук. Там что-то важное?
– Более чем! Там ваши подарки!
– Давай тогда сядем в последнюю машину, в первой очень тесно, пусть адмирал отдохнет.
Адмирал, как это нередко случается в жизни, несколько некстати воспылал желанием узнать, о чѐм идет речь без его участия. Я объяснил смысл предложения офицера связи. Тут адмирал сказал:
– Езжай с ним! С командиром и офицером связи они сели в головную машину, которая рванула с места. Я направился ко второй машине.
– Нет, эта машина едет в парк. Иди в последнюю машину! В ней на заднем сидении сидели два крупных господина с совершенно невзрачными лицами. Офицер связи проворно сел рядом с водителем.
«Спектакль, – понял я, – режиссура на ходу. – Экспромпт, но на уровне». Мне оставалось садиться на заднее сиденье. Там явно тесновато для троих.
– Садитесь в середину, там удобнее! – сказал один из людей в штатском, освобождая мне место.
– А портфель ваш мы положим в багажник, ведь он правда никуда не денется? – поддержал его второй джентльмен очень неброской внешности, преданно глядя мне прямо в глаза очень холодным взглядом.
– Конечно, но, господа, уверяю вас, там только сувениры, которые голландская сторона нам вручила.
У меня приняли кейс, кинули его в багажник. Мы расселись в очевидной комбинации «сиди и не дергайся». Визит дружбы, одно слово. Едем, дружим молча. Вот и корабль. Приехали когда машины, следовавшие перед нами, уже показали нам хвост.
«Прокол, – подумал я. – Мне сказали, что второе авто едет в парк, а пустая машина без пассажиров примчалась к кораблю». Вроде все вместе приехали, но перед нашей машиной уже никого. Выходим. Естественно, я вышел из машины последним, и она тут же сорвалась с места, едва не отдавив мне ногу, и умчалась.
– Настырные вы ребята, – по-русски сказал я.
Мило улыбаясь, сообщил офицеру связи, усиленно изображавшему недоумение и сочувствие, что теперь возвращение моего портфеля – его личная забота.
– Да я, да мы, – начал он. – Сейчас позвоню, скажу, предупрежу, строго прикажу!
Я его дальше не слушал и пошѐл на корабль. Прямо к адмиралу.
– Товарищ адмирал, выполняя ваше указание, занял место в подставленной мне машине. В итоге, портфель убыл с машиной, как только я из неѐ вышел.
– Вечно у вас тут! – процедил адмирал, пережѐвывая содержание моего бодрого рапорта.
– Товарищ адмирал, – продолжил я, – при встрече с голландским адмиралом сегодня попросите вернуть портфель. Он не мой!
– Буду я ещѐ вашим портфелем заниматься!
– Там все подарки, товарищ адмирал! Подарки Балтийскому флоту!
Адмирал прожѐг меня взглядом и раздраженно бросил:
– Идите!
Я пошѐл в кубрик. Саша смотрел на меня внимательно и вдумчиво слушал мой рассказ, полный красок и свежих впечатлений. История близилась к развязке. Пока ещѐ портфель фигурировал в моем рассказе, вернее он был его главной сюжетной линией.
Саша молчал и слушал. Связист горестно глядел с койки, понимая, что счастливого конца эта история сегодня иметь не будет. Вот мой рассказ подошѐл к развязке.
– Портфель уплыл, как в море корабли, – радостно заржал Юра-физкультурник.
– Саша, обещали вернуть! – я завершил на очень оптимистической ноте эту сагу о портфеле.
Морпех смотрел куда-то вдаль.
– Хороший был чемодан! – вздохнул он под конец. Портфель голландцы изучали три дня. Незадолго до окончания визита и выхода в море офицер связи меня вызвал к трапу и лично передал мне портфель.
– Подарки целы? – мрачно спросил я его. – А то господин адмирал сильно сокрушается по поводу подарков, да и портфель-то не мой, неловко перед человеком. Взял не свою вещь, а тут свинью с портфелем подложили.
Голландский затейник что-то плел про гараж, и замок, про ключи, которые какой-то Ганс уволок. Я подхватил портфель, открыл, окинул взглядом содержимое и поспешил избавиться от подарков и портфеля. Подарки отдал адъютанту адмирала, портфель вернул Саше. Тот раскрыл его и потряс над койкой.
– Виски там не положили? – с надеждой вопрошал оптимист-физкультурник Юра. Из верхнего отделения вместо чудесных даров голландских бойцов невидимого фронта выпали какие-то свалявшиеся два комка черного цвета. Мы подошли поближе, чтобы рассмотреть эти не совсем обычные предметы.
– Это не виски! – не унимался Юра.
Саша взял один из загадочных предметов брезгливым жестом двумя пальцами, окинул его внимательным взглядом профессионала.
– Носки, явно ношенные, – заключил он во всеуслышание. Затерявшиеся в недрах этого непременного спутника тогдашней офицерской жизни довольно давно, носки приобрели форму скомканной и раздавленной салфетки. Саша завершил исследовательскую часть метким броском их в обрез для мусора.
– Могли бы и постирать, – разочарованно резюмировал офицер.
Адмирал, наш достойнейший Александр Аркадьевич, потом по возвращении в Балтийск заявил командующему флотом на разборе, что меня и близко нельзя подпускать к международным мероприятиям.
Командующий флотом поинтересовался у меня, чем это так понравился Александру Аркадьевичу. Что-то определенное ответить трудно, но командующий в своих решениях не опирался на эмоциональные заявления, это и есть мудрость. Каждый способен действовать в пределах своего уровня компетенции. Если этого уровня недостаточно, неизбежны ошибки и просчѐты. Ошибаются все. Это аксиома. Одни из своих ошибок делают выводы и учатся чему-то. Другие – склонны винить во всем других. И очень немногие способны учиться на ошибках других, чтобы потом, избежав одних ошибок, наделать свои собственные. Но это уже другая история.
(Продолжение следует)
0 Комментариев