Примерное время на чтение: 7 минуты

(Предыдущая часть) Записки военного переводчика (продолжение)

Это книга рассказов о людях, с которыми служил или встречался автор, военный переводчик, а также о событиях, участником которых ему пришлось быть

Алексей Владимирович Курчаев

КУРС – НА КУБУ

После поездки с Ансамблем песни и пляски Дважды Краснознаменного Балтийского флота в том же 1985 году я стал участником похода отряда боевых кораблей (ОБК) Балтийского флота.

Вполне ожидаемо, событие оказалось очень интересным. На борту БПК проекта 61 «Славный» размещался в каюте с начальником разведки походного штаба – Александром – очень спокойным, даже меланхоличным человеком. Каждый день я спускался в КПС (командный пункт связи), где слушал радиопередачи на коротких волнах (в то время, так называемые «вражьи голоса») на выделенном мне радиоприемнике «Волна», составлял сводку для командования о военно-политических новостях в странах в районе несения боевой службы. Услышав сообщение о сильном землетрясении в Мексике, доложил об этом командиру отряда боевых кораблей. И предположил, что теперь наш визит в мексиканский порт Акапулько отменят из-за удара стихии. Так и получилось, но об этом мы узнали потом. А пока – текли будни трансатлантического перехода. По мере приближения к Саргассовому морю обстановка менялась. В большом количестве стали попадаться плавающие в воде водоросли. Вид летающих рыб перестал быть чем-то необычным. как-то после послеобеденного сока – часов в 15 в тропиках давали всем членам экипажа баночку сока – стоим на шкафуте, любуемся погодой, потягиваем сок.

Рядом – старшие офицеры, ветераны многих дальних походов. БПК ходко разрезает форштевнем темно-синие воды Саргассова моря. На волнах пучками покачиваются водоросли. Вдруг замечаем, как вдоль борта, метрах в десяти-пятнадцати проплывает ржавый шар с рогами.

– Мина! – выдохнул кто-то.

Зачарованно провожаем ее взглядом. Сигнальщик не заметил ее в плавающих водорослях. А должен был!

Другой раз в штиль, заметили парашют. Свежий по­стоянный ветер трепал его над водой и не давал парашюту погаснуть и лечь на поверхность. Стропы парашюта уходили вниз, под воду к грузу. Все это дрейфовало к какой-то развязке. Решили подойти поближе и попытаться зацепить парашют багром. Но неудачно зашли с наветренной стороны, закрыв бортом ветер. Парашют сразу схлопнулся без ветра и лег на воду. Неведомый груз быстро утащил его на дно. Что там было – никто никогда не узнает. Море умеет хранить тайны.

Иногда нас облетал самолет базовой патрульной авиации «Орион» ВМС США. Он проходил на удалении меньше мили вдоль борта и сбрасывал гидроакустические буи, чтобы определить, не сопровождаем ли мы подводную лодку. С одним из таких буев сблизились как-то утром в спокойную погоду. Солнце скрывали тучи. На тѐмно-синей воде хорошо виден белый надутый воздухом поплавок буя. Я вертелся возле ходового мостика и наблюдал за азартом старпома. Дмитрий Владимирович инициативно готовился к подъему буя на борт. Я с умным видом заявил старпому, что есть буи с секретом. Они при извлечении из воды перегорают, и вскрывать их просто бесполезно.

Дмитрий Владимирович опешил от такой мерзости со стороны империалистов и озадаченно поинтересовался:

– А что же делать?

– Брать большую емкость, куда можно поместить буй прямо в воде и так его поднимать.

Тем временем шли активные приготовления к спуску баркаса на воду. БПК лежал в дрейфе. Старпом приказал человеку-горе, как все называли боцмана за его исполинские размеры, притащить в баркас с камбуза лагун (большую кастрюлю). Тот, отвыкнув чему-либо удивляться за время службы на флоте, послал матроса за лагуном. Старпом, боцман, три матроса и огромный алюминиевый лагун уместились в баркасе и порулили к поджидавшему их бую.

С ходового мостика было прекрасно видно, как корячились старпом и боцман с лагуном и буем. Это не так просто – удерживать лагун, заполненный наполовину водой, при этом не свалиться за борт и умудриться запихать в него буй с длинным и тонким кабелем, соединявшим поплавок буя с гидрофоном, улавливающему шумы в океане. До публики доносились отдельные восклицания и комментарии учас­тников этой спартакиады борьбы со скукой. Наконец, удалось! Лагун с буем в баркасе. Члены экспедиции быстро и сноровисто взбираются на борт «Славного». Это тоже аттракцион еще тот! Попробуйте, по шторм-трапу с лагуном! Но все обошлось удачно.

Старпом с лагуном в руках, на добрую треть заполненным океанской водой, тяжело взбежал на ходовой мостик и опустил свою очень нелегкую ношу на палубу. Из лагуна торчал белым огурцом буй.

– Вот, достали! – вытирая пот и переводя дыхание, про­говорил Дмитрий Владимирович. – Саня, гляди! – крикнул он флагманскому разведчику. Тот с легкой улыбкой наблюдал за происходящим и старался сохранять отстраненность от волны эмоций и адреналина, исходившей от возбужденного Дмитрия Владимировича.

— Дырку колоть надо, правда? – то ли утверждая, то ли спрашивая, обратился к разведчику старпом. — Что теперь с ним делать? — душа старпома горела. Она просила новых действий, чего-то значимого, и сама шла к подвигу, славному, как название нашего БПК.

— Да выбрось ты эту дрянь на хрен! — наконец соизволил сказать своѐ слово разведчик.

— Как выбросить? — недоуменно охнул старпом. Саша задумался и серьезно продолжал:

— Руками, как же еще!

— А буй, он разве не нужен? Он же американский! — недоумевал Дмитрий Владимирович, продолжая настаивать на подвиге.

— Ну, вот им его и верни, мне он на какой ляд нужен? — упорствовал Саша.

— Да-да, скажешь, шѐл по дороге, вижу — лежит. Подумал, ваш. Или он вам тоже без надобности? — съѐрничал наш международник Вячеслав Михайлович Чарухин. Он равнодушно рассматривал эту проводастую бяку. От таких ему приходилось не раз скрываться в морских глубинах, будучи командиром дизельной подводной лодки. Любви он к ним, понятное дело, не испытывал.

Подвиг угас сам собой. Куда буй потом дели – история умалчивает. В хозяйстве все сгодится.

Из-за землетрясения в Мексике в Акапулько мы не идем. Принято решение завернуть ОБК в Съен-Фуэгос, чтобы дожидаться времени планового официального визита в порт Гавану.

Подходим к Сьен-Фуэгосу. Как я выходил на связь с лоцманской службой – отдельная песня. Зато выучил на всю жизнь, как правильно завершать свою передачу при радиообмене и вызывать на связь адресата. Моя вариация простого понятия «Приѐм!» мало напоминала правильную кубинскую версию «Adelante» или «Cambio», как говорят испанцы.

Ошвартовались. По времени с заходом ошиблись на два часа. С тех пор не попадать в местное время в связи со сменой часовых поясов по моим скромным, но частым наблюдениям, превратилось в довольно распространенную забаву доблестных балтийских штурманов. Впоследствии, уже не полагаясь на штурманов и их умные книги, всегда старался сразу уточнить местное время при первом выходе на связь с лоцманской службой. Сверить время – это нормально. Ошибиться с заходом на час или два часа – это значительно хуже.

Вооружили трап. Только адмирал собрался на него занести свою ножку, чтобы величественно сойти на остров Свободы, как наш корабельный пес Барбос, завидев местных собачек, кучковавшихся неподалеку, едва не сшиб адмирала и с веселым лаем включился в кутерьму собачьей свадьбы. Народ радовался за песика. Местные собаки приняли его, как родного.

Дней через десять Барбос прибежал на причал, когда «Славный» уже ушел в море. Опоздал бродяга, но не растерялся и забежал на танкер, который снимался со швартовых позже нас.

На танкере его узнали и полюбили. В море при встрече с ОБК вооружили переправу траверзным способом и в мешке передали пѐсика на корабль. Мы с замирающими сердцами следили за собакой. Барбос с ужасом взирал на бушующие волны пока мешок медленно, но верно двигался в нескольких метрах от беснующихся волн, направляясь от танкера на борт БПК.

Доктор Петрович сильно озаботился санитарным со­стоянием дезертира, оттеснил всех от беглеца и уволок пса в мешке в медблок. Петрович исчез с горизонта на трое суток. Затем, устало взошѐл на ходовой, вытер пот, отстраненно со скучающим лицом протянул командиру акт на списание пяти литров спирта.

– А что так много? – вопрошал озадаченный командир, капитан 2 ранга Комаров.

– Санитарная обработка велась без возможности зак­репить пациента стационарно. Пролил. Большей частью! – отчеканил Петрович. – Собака будет жить! – приложил он сверху для убедительности.

– Лишь бы спирт больше не жрал! – подвел итог медико-санитарной дискуссии наш славный командир, товарищ капитан 2 ранга Комаров, вздохнул и подписал акт.

Ну, это будет позже, а пока, после встречи и приветствий в Сьен-Фуэгосе, начались будни ожидания. Кубинские товарищи скрашивали наш досуг, организовывая посещение замечательного пляжа. Из окна автобуса пляж выглядел вполне обычно. Самое интересное скрывалось под поверхностью воды. Стоило нырнуть, как перед взором восторженных ныряльщиков в масках открывался вид на рифы и скалы. Они высились в форме огромных каменных букетов со дна, покрытого белоснежным песком, к поверхности Карибского моря, расширяясь, стояли парадной колонной в лучах яркого солнца, игравшего отблесками на чешуе проплывавших рыб. Зрелище завораживающее, особенно, если на все это великолепие смотреть со дна, с глубины метров пяти-шести, не больше. Чередуя пляж с рыбалкой в море, можно хорошо отдохнуть, но нас ждала Гавана.

(Продолжение следует)

Подписывайтесь на наши социальные сети: