(Предыдущая часть) Записки военного переводчика (продолжение)

Это книга рассказов о людях, с которыми служил или встречался автор, а также о событиях, участником которых ему пришлось быть

Алексей Владимирович Курчаев

ВОТ ТЕБЕ!

Наши славные вертолѐтчики – замечательные ребята: широки душой, умелы и отважны в деле. Тяжѐлые девяностые годы, когда стараниями тогдашних отечественных «деформаторов» с иностранненьким душком, Вооруженные Силы страны были поставлены на грань выживания в результате планомерной политики по их уничтожению, лежат тяжелой памятью в сознании большинства служивших в то время офицеров. Выходы на боевую службу кораблей Балтийского флота стали редкостью. Если корабли шли с визитом в иностранный порт – это стали громко называть «выполнением задач боевой службы». Грустное время отчаянной борьбы за выживание флота как оперативного объединения. Чтобы сохранить людей, способных выполнять боевые задачи, поддерживать обученность личного состава на возможно более высоком уровне, использовали любую возможность. В том числе и совместные международные учения.

На одном из них, при посещении скр «Неустрашимый» британские пилоты, естественно, задержались возле Ка-27ПС. Рядом стояли наши бравые авиаторы. Глядя на вертолѐт, на наших лѐтчиков, британцы прямо спросили, зачем русские поднимаются в воздух над морем на этой технике, ведь еѐ давно по-хорошему надо списать. Русские авиаторы отвечали коротко и ѐмко. Перевести ответ было непросто, чтобы не рассказывать про долг и преданность делу. Лѐтчики не любят общих разговоров. Они очень конкретные ребята, живущие своим понятием добра и зла. Как показывает практика, не обязательно их представления исповедуют «коллеги по цеху» из других стран.

В этом пришлось убедиться в ходе учения серии «Американо-балтийская операция» в 2004 году, когда скр «Неустрашимый» участвовал уже в двух фазах этого грандиозного по масштабам мирного времени военно-морского учения. Наши летуны решили завести дружбу с американской корабельной вертолѐтной группой. Дело, в теории, неплохое, если подходить к нему соразмерно. Полезно ощущать цели и затраты с ожидаемыми результатами от этой дружбы. Но, для русского человека такие вопросы могут показаться кощунственными. Наши представления о мире и человеческих отношениях, в некоторой степени, одинаково понятны нам самим. Но другие народы (те же англо-саксы) живут, придерживаясь, во многом, совершенно иных понятий.

Познакомившись с американскими вертолѐтчиками в Гдыне на инструктажах, при подготовке к действиям в море, наши авиаторы пригласили американцев к себе на борт «Неустрашимого». Для меня в этой истории первым тревожным звонком стало решение командира корабля пойти навстречу лѐтчикам в их нестандартной просьбе – отдать под их праздник военно-воздушного братства кают- компанию на целый день. Офицеров корабля и нас, группу усиления, отправили питаться к мичманам. Места там меньше, а нас там стало втрое больше.

Видя такой размах и явный энтузиазм всей российской авиагруппы, я подошѐл к командиру наших вертолѐтчиков, решительному Александру Ивановичу, и осторожно поинтересовался его взглядами на этот процесс. Хотел соизмерить масштаб развѐрнутых работ с ожиданиями, которые Александр Иванович и его коллеги явно возлагали на этот спонтанный роман с новыми друзьями. Александр Иванович сильно удивился моему вопросу о замысле всей этой затеи.

– Ну, как ты не понимаешь, они вертолѐтчики, мы вертолѐтчики, мы же братья! В этом порту у нас мы накрываем, а придѐм в Киль – американцы нас будут принимать на своем корабле!

– С чего вы взяли, что вас они будут принимать на своем корабле? – задал, на его взгляд, совершенно неуместный и даже нелепый, вопрос.

– Как же! Мы же договорились! – категорично и немного раздражаясь, отрезал командир. – Давай с нами! Попереводишь!

– Нет, спасибо, я буду занят. И ещѐ, знайте, если этого номера нет в программе, не рассчитывайте, что вас они будут принимать на своем корабле!

Александр Иванович махнул рукой в раздражении и побежал руководить лепкой пельменей.

Меня в вечер великой дружбы вертолѐтчиков на борту не было. С командиром похода и командиром корабля мы выполняли официальную программу, так это называется официальным языком. Миша Сибиряков, мой коллега, выпускник Военного института, мудрый и спокойный, повоевавший в Афганистане свои два года и философски взирающий на подаренную ему судьбой жизнь, участвовал в качестве переводчика в этой «лѐтной оргии», как он потом выразился.

Американцы, а их было, по его словам, человек пять, сначала соблюдали какой-то фасон, но потом, по мере повышения градуса дружбы, всѐ пошло быстрей и проще. Все американцы довольно быстро забыли про декларируемый ими до этого здоровый образ жизни, очень уверенно пили спирт и курили папиросы «Беломор», балдея от доступности марихуаны на борту российского корабля (это они о «Беломоре»). Наши летчики радовались, что смогли угостить их на славу и закатить пир на весь мир. Александр Иванович перед выходом в море с победно-свежим видом строил планы по поводу ответного мероприятия на американском корабле. Миша пытался его урезонить:

– Александр Иванович! Какой приѐм, какой виски! У них уставом запрещено на боевом корабле употреблять спиртное!

В море отработали удачно. Старались. Все устали, мы тогда только нарабатывали практику участия в совместных действиях с кораблями и летательными аппаратами стран НАТО по их тактическим руководствам. И вот участники морских экзерсисов приходят в Киль на разбор и отдых. Протокольные визиты, участие в разборе занимали практически все моѐ время. Про авиаторов с их радужными планами на ответный визит и виски с содовой на американском крейсере я вообще не вспоминал. Мне эти планы очень напоминали мыльный пузырь. А он неизбежно лопнет. О том, насколько тихо для зрителей и безболезненно для носителей этих ожиданий произойдѐт прозрение, естественно, не задумывался никто. А надо бы, так как наши летчики просто так не сдадутся.

В один из дней, во второй его половине, возвращаясь с командиром на выделенной нам автомашине с очередной поездки в Киль по каким-то делам, возле трапа вижу воз­бужденную группу наших славных вертолѐтчиков. Увидев командира, лѐтчики потянулись к нему поделиться наболевшим. Впереди с напряженным лицом осторожно вышагивал Александр Иванович. Оказалось, что наша авиационная группа сегодня намылилась на американский корабль, так сказать, в гости. Выглаженные и сияющие, как учили, точно в оговоренное время российские вертолѐтчики степенно подошли к трапу американского корабля. Картинка! Но что это? Их никто не встречал! Попытались пройти на борт. Всех не пустили. Александр Иванович, борясь с недоумением, поднялся со старшим мичманом Владимиром Викторовичем Зыковым на борт. Авиаторы охмурили достойнейшего Владимира Викторовича и увлекли его на эту авантюру переводчиком.

Их выслушали, обещали позвать кого-либо из амери­канской вертолѐтной группы. Минут через десять вышел один из тех, кто был в гостях на нашем корабле и пояснил, что старший помощник не разрешил проводить на борту американского корабля какие-либо встречи. Восклицание: «Мы же договаривались!» – носило чисто протокольный характер и не могло повлиять на реализацию надежд наших славных ребят. Сказать, что они были неприятно удивлены и разочарованы – значит, очень дипломатично попытаться отразить бурю негодования в их чистых душах. В глазах читался вопрос: «Что же вы, суки драные, раньше-то молчали, перед тем, как переться к нам в гости, знали ведь, про такой поворот?»

Надо было найти выход из положения. Наши добрые авиаторы предложили американским «братьям по воздуху»:

– Ладно, места у нас нет, четверых примем, берите все с собой, пошли к нам, раз у вас не разрешают!

Американцы с радостью согласились.

– Теперь вот через десять минут они придут. Командир посмотрел на Александра Ивановича с участием.

– Ну, уж извини, сам теперь выкручивайся! Кают ком­панию больше не дам!

– Да мы сможем, всего их четверо, в каюте сядем, мы встанем, потеснимся, они все с собой принесут!

– Ну, ну! Ответный визит они уже вам устроили, теперь вы всѐ ещѐ ждѐте, что они вам чего-нибудь принесут! – достаточно едко вставил я и пошѐл переодеваться в каюту, готовиться к следующему номеру программы.

В каюте переоделся и плюхнулся в кресло. Вытянул гудящие ноги. Наступила долгожданная минута отдыха. Можно чаю попить и собраться с мыслями. Воткнул ки­пятильник. Но, пламенная инициатива подобна кругам по воде, она распространяется во все стороны и еѐ касаний можно избежать, лишь нырнув. Я не нырнул, не скрылся и был пойман. Минут через двадцать, когда уже допивал чай, в каюту ввалился один из штурманов авиагруппы – мощный Саша.

– Слушай, давай, там эти пришли! Командир просил. Помоги, нет никого!

Я посмотрел на него и понял, что надо идти и помогать. Натянув корабельные брюки и рубашку, взял пилотку и поспешил за штурманом. Александр, спеша впереди в узком коридоре, вводил меня в обстановку.

– Этих там пришло аж четырнадцать! Хотя бы банку «Колы» принесли!

Возмущение Саша выражал бурно, сопровождая тирады, достойные словаря ненормативной лексики, жестами и мимикой театра Кабуки. Ещѐ поворот и упираемся в толпу американцев. Они заполонили весь узкий коридор. Сажать и размещать их было совершенно негде. Я протиснулся в каюту. Там стояли вперемежку наши лѐтчики и гости. Американцы ожидали повторения прошлого банкета и всем видом показывали готовность приступить к трапезе и яствам. Несколько наших офицеров восседали на диванчике в каюте. Александр Иванович стоял посреди каюты прижатый к американскому командиру. Что-то уже им плеснули в стаканы, и такой коктейль стоя, под названием «Не повернуться», обречѐн на скорое и неизбежное затухание. В гаме и шуме присутствующих сложно что-то разобрать. Хозяева и гости одновременно и настойчиво пытались пообщаться с кем-то за углом.

Старший офицер гостей, коммандер, обращѐнный лицом в сторону выгородки с полкой, узрел на ней в этой сложной обстановке красивую шитую фуражку Александра Ивановича, с вышитым крабом и лаковым козырьком. Судя по классу и стилю исполнения шедевра, фуражечка изготовлена в славном городе Севастополе. Американец замычал и потянул ручонки к рукотворному чуду, символизирующему красоту и прелесть военно-морской службы. Но, Александр Иванович ловко оттеснил его от полки, сказав что-то вроде «Харам» – в шариате – запретные действия. Этому его уже успел научить Михаил из своего афганского прошлого. Коммандер очень заметно изображал желание завладеть столь вожделенным сувениром. Александр Иванович, попросил техника (килограмм 120 живого веса, но не жира) привстать с диванчика, так как где-то там, до того как на диванчике умостился товарищ техник, командир заметил чью-то «рабочую» фуражку. Техник привстал, пошарил позади себя рукой и виновато улыбаясь, протянул командиру какой-то бело-черный полублин с лопнувшим от груза технической задницы козырьком.

Американец оторопело глядел на встречно-ответные пассы рук, передающие какой-то странный грязноватый предмет. Александр Иванович схватил то, что было в невозвратном прошлом чей-то рабочей «фурянькой», повернулся к американцу и лихо, по самые уши нахлобучил коммандеру на голову.

– Папандопуло… – полувопросительно вбросил кто-то из знатоков советского классического кинематографического жанра.

– Папандопуло! – радостно подхватили остальные со­отечественники. Пришлые стояли и, разинув рты, любовались фигурой с нашлѐпкой и поломанным козырьком. Они пытались подобрать название этой шикарной картине, но ушли в задумчивость. Когда вскоре всѐ завершилось, и гости убрались восвояси, Александр Иванович посмотрел на меня и сказал:

– А фуражка-то ему, как подошла! – и радостно рас­смеялся.

Владимира Николаевича Соколова, командира эсминца «Беспокойный», легендарного офицера во многих отношениях, в последствии – адмирала, особенно радовала наклейка на его спасательном жилете. По его мнению, «BOND №24» – это уже лишь в шаге от 007.

С адмиралом В.Н. Апановичем имел честь неоднократно работать с 1985 года.

Спасибо ему за терпение и бережное отношение ко мне.

Адмирал В.П. Валуев в Дании

Командующий бундесмарине адмирал Дирк Хортен. Переводчик -капитан-лейтенант Берхард Мроз.Крайний слева – будущий адмирал А.Б.Тузов, единственный на моей памяти командир, лично зачитавший перед полным залом на английском языке доклад об итогах участия российского корабля в учении «Балтопс». Не зная языка, взялся, выучил как читать и прекрасно доложил!

Поход на эм «Беспокойный» с 4 по 24 июля 1998 года под флагом адмирала В.Г. Егорова в Плимут (Великобритания), Зебрюгге (Бельгия), Ден-Хелдер (Нидерланды).

Господин Найцелъ (крайний слева) родом из Пиллау. Он жил в доме рядом с кафе «Дружба». Ребенком чутъ не утонул в кре­постном рву. Крайний справа – Герхард Мроз, переводчик, очень душевный и глубокий человек. Замечателъные встре­чи в Киле

Гринвичская обсерватория. Там проходит нулевой меридиан

На границе земли Шлезвиг-Голъштейн с Данией стоит этот памятник Бисмарку. У него любят собиратъся германские ветераны Второй мировой войны. Я их там наблюдал. Сопровождавший меня замечателъный офицер Дирк Солтербек заметил очевидную полъзу от того, что я не понимал, о чем говорили ветераны вермахта.

(Продолжение)

Подписывайтесь на наши социальные сети: