Морозов Евгений Львович,
полковник в отставке,
выпускник 1972 г. факультета западных языков ВИИЯ.
Смягчил малость, называется…
Из кубинского руководства особо доверительные отношения у меня сложились с начальником ГШ РВС дивизионным генералом Сененом Касас Регейро (ныне покойным), который полностью мне доверял как переводчику и человеку, иногда приглашал с семьёй (кстати, в 1973 г. у меня родился в Гаване сын, которого я назвал Александром в честь военного псевдонима Фиделя) к себе в дом или на дачу в местечке Варадеро, а перед отъездом в СССР распорядился организовать мне с семьёй недельную поездку с посещением всех основных достопримечательностей острова, выделив для этой цели свой самолёт. Надо отметить, что наши дружеские отношения и встречи с Сененом и его семьёй продолжились и в СССР, куда он прибыл для учёбы в 1975-76 гг. в Академии ГШ.
Памятным событием для меня стал визит в январе-феврале 1974 г. на Кубу Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева. Я присутствовал на многих официальных мероприятиях и приёмах, видел вблизи высших руководителей обоих государств. Разумеется, в делегации были собственные переводчики. В частности, у Л. И. Брежнева – Олег Дарусенков, работавший тогда завсектором Кубы в ЦК КПСС, а впоследствии – послом в ряде стран.
На всю жизнь врезался мне в память такой курьёзный случай. Во время своего визита Л. И. Брежнев пообещал руководству страны и лично Ф. Кастро безвозмездно поставить на Кубу самые современные на тот момент самолёты-истребители и танки для модернизации Революционных вооружённых сил (РВС). Кубинцы с огромным энтузиазмом восприняли этот подарок, ведь ни у одной латиноамериканской страны не было столь совершенного вооружения. В Министерстве РВС с помощью советских специалистов сразу начали прорабатывать организационно-штатную структуру, планы размещения новых подразделений. Всё шло нормально, подходили сроки поступления техники.
И вдруг из нашего ГШ для передачи кубинской стороне приходит телеграмма, в которой говорится, что с самолётами всё в порядке, а вот танки поставить возможности нет. Прочитав её, ГВС изменился в лице, да и мне тоже не по себе стало. Сразу представили себе реакцию кубинцев. Это же не рядовой товарищ пообещал ‒ такими словами и на таком уровне не бросаются!
Но делать нечего. Начал переводить. И уж до того мне жалко кубинцев стало, что я решил несколько “смягчить” категоричную формулировку, добавив от себя слова “в настоящее время”. Получилось примерно так: “В настоящее время поставить танки не представляется возможным”. Отпечатал перевод и вместе с ГВС поехал к начальнику кубинского ГШ (в то время эту должность занимал Сенен Касас Регейро). Его реакция была предсказуемой: прочитав текст, он как-то взъерошился и, попросив нас подождать в его кабинете, чуть ли не бегом бросился к министру РВС Раулю Кастро (его кабинет был этажом ниже). Вернулся через несколько минут и показал нам наше письмо. Меня сразу бросило в жар. Рукой Рауля были подчёркнуты МОИ слова “в настоящее время” и сбоку написано: “А когда?”. Пришлось выкручиваться, объясняя ГВС, что министр интересуется, когда же все-таки может быть поставлена техника и проч. ГВС стал успокаивать НГШ, говоря, что это какое-то недоразумение, что он немедленно пошлёт запрос и всё разъяснится.
Собственно, так оно и произошло. Было это, действительно, недоразумением, несогласованностью действий наших военных и правительственных структур. Через пару дней пришла новая телеграмма, в которой указывались точные сроки поставки самолётов и танков. Уже с лёгким сердцем поехал передавать её НГШ. Однако, словно заноза, сидела в голове мысль о своей самодеятельности – не хотелось, чтобы о ней узнали, ведь по головке не погладили бы. Как я уже говорил, у меня были очень хорошие личные отношения с Сененом, поэтому, когда я попросил его вернуть мне прежний листочек с текстом, он посмеялся и без проблем отдал его мне. Вернувшись в свой кабинет, я незамедлительно сжёг эту страничку. Больше я себе таких импровизаций с официальными текстами не позволял.
Минута славы
По роду своей работы нередко мне приходилось встречать, сопровождать и провожать различные делегации, в состав которых входили знаменитые люди. В частности, мне посчастливилось общаться с некоторыми советскими космонавтами, прибывшими на Кубу для отдыха, переводить известного советского писателя С. В. Михалкова, дважды Героя Советского Союза Д. А. Драгунского, видеть многих артистов и других замечательных людей.
Не могу не упомянуть ещё одно весьма значимое и исключительно приятное для меня событие. Как-то в 1975 г. я осуществлял перевод на одной очень важной встрече, посвящённой предстоящему участию кубинского контингента в войне в Анголе, с присутствием Фиделя и Рауля Кастро, больших чинов из СССР, Главных военных советников на Кубе и в Анголе, а также никарагуанских товарищей. И в тот день у меня всё шло как по маслу, что называется, от зубов отскакивало – был в ударе. Хотя беседа шла за круглым столом и касалась она не только военных вопросов, причём иногда говорили несколько человек одновременно, переводил точно и чуть ли не синхронно, да еще с местным колоритом. По окончании встречи (а длилась она не один час) Фидель Кастро поднялся со своего места, подошёл ко мне, пожал руку и стал благодарить за отличный перевод.
Присутствующие уставились на меня и ждут, когда же я переведу сказанное им. А меня “заклинило” – не могу о себе хвалебные слова перевести, покраснел и молчу. Фидель мгновенно всё понял, подозвал своего кубинского переводчика, сидевшего тут же на подстраховке, и тот перевёл сказанное.
Как сейчас перед глазами: лица наших генералов вытянулись. Какой-то там старлей и Фидель!! Но я, разумеется, был на Олимпе! Кстати, эту благодарность Фиделя мне впоследствии занесли в личное дело.
(Продолжение следует)
Материал взят из “Советский человек на Кубе“