(Предыдущая часть) Записки военного переводчика (продолжение)
Это книга рассказов о людях, с которыми служил или встречался автор, военный переводчик, а также о событиях, участником которых ему пришлось быть.
Алексей Владимирович Курчаев
ГАСТРОЛЬ АРТИСТА
В 1985 году совершенно неожиданно командование объявило, что мне надо ехать в составе делегации Ансамбля песни и пляски Дважды Краснознаменного Балтийского флота на гастроли на Кубу. Понятно, что в качестве переводчика. Потом, посмотрев на меня, решили совместить миссию переводчика с более артистичной ролью – ведущего концертной программы.
Какой смысл объявлять программу, еѐ переводить, если можно всѐ сразу выразить на испанском языке. Начал вникать, что же мне предстоит делать. Оказалось, что надо не только объявлять номер программы, солистов, дирижера, но и во время переодевания артистов выступать с чтением патриотических стихов строк на тридцать. Так сказать, держать паузу или зал, как выразились бы профессиональные ведущие.
Исходное стихотворение требовалось красиво перевести литературным языком на испанский. И все должно звучать в рифму. Сам взялся за это непростое дело. Получилось.
На Кубу летели через ирландский аэропорт Шэнон и канадский аэропорт Гандер целых восемнадцать часов. В Шэноне выходили поглазеть на доселе незнакомый мир капитализма в пределах зала ожидания международного аэропорта. Но прогулка длилась недолго. Снова на борт. Я просто извѐлся в самолѐте без привычки. Прилетели. Темно. Жарко и влажно. Тогда я ещѐ и представить не мог, что через четыре года пройду медкомиссию на предмет годности к службе в жарком влажном климате, и Куба станет моим домом на два года. Душная влажная ночь превратится в привычную среду обитания.
Нас разместили в удобной гостинице «Марасуль» рядом с побережьем Мексиканского залива, восточнее Гаваны. Место казалось прекрасным. Провели переговоры с кубинскими представителями о порядке работы. Они приятно удивились, что ансамбль все свои номера программы исполняет только «вживую», без «фанеры». Познакомились с мэром Гаваны. Он, принимая руководство ансамбля у себя в кабинете, предлагал участникам встречи диковинные для нас тогда фрукты, лежащие на столе, и приговаривал: «Хороший афродизиак!», и я тихонько поинтересовался, что же это такое. Мэр расхохотался и воскликнул: «Да, это молодость, ей никакие афродизиаки не нужны! Чем дольше не будешь знать, что это такое, тем лучше!»
Догадался на Кубе сразу показать мое переводческое творение кубинским офицерам. Их определили для работы с нашим ансамблем по линии Министерства обороны Кубы. Подумал, что на их рекомендации вполне можно полагаться. Кубинцы почитали, поправили пару слов, тактично сказав, что так звучит выразительней. Но мой текст они утвердили.
Для выступления в качестве ведущего программы меня переодели в матросскую форму. Взял за правило перед каждым выходом на сцену подходить к старшине ансамбля, Александру Ивановичу. Степенный старшина многоопытным взором окидывал меня взглядом, поправлял бескозырку и напутствовал: «Давай, Алексей, иди. Выглядишь молодцом. Вперед!» Это стало традицией, ритуалом. Его неизменно повторял перед началом каждого концерта. Конечно, первый раз, как потом поделились впечатлениями товарищи артисты, проскальзывала порой скованность и закрепощѐнность.
Оценил их такт, что не стали в цветах расписывать и показывать пантомимой, как я выглядел, выползая на слегка ватных ногах на сцену в первый раз.
Делая первые шаги на ниве конферанса, старался ничего не перепутать и выступать строго в пределах утверждѐнного текста. С каждым выходом на сцену, проведѐнным концертом крепла уверенность в своих силах. Психологическая готовность, нацеленность на безусловный успех – вот важнейшее условие должной реализации своих потенциальных возможностей. Выступать перед публикой на испанском языке, не только с заученными объявлениями, но и разговаривать со зрителем экспромтом – оказалось захватывающе интересно. Ощущение сцены и чувство зрителя завораживают. Есть что-то незримое и, вместе с тем, осязаемое, – некая загадочная связь, магия эмоций, что устанавливаются между зрителями и теми, кто находится на сцене. Признание, успех, аплодисменты – неиссякаемые источники вдохновения артистов. Радость от ощущения, когда тебя понимают и принимают, наполняет сердце выступающего. Очень сильные впечатления.
Жизнь артистов складывалась из самих концертов в очень плотном графике, короткого отдыха и подготовки к очередному выступлению. Иногда давали по несколько концертов за день, с переездами с места на место. Увидел вблизи, что это такое – настоящий артист. Это, когда, несмотря на сломанный большой палец ноги, танцор отрабатывал всю программу с широкой улыбкой на лице, подавляя острую боль, которую он испытывал при исполнении сложных фигур, опираясь на травмированный в самом начале программы палец. Потрясающая выдержка! С ребятами и девчатами ладил хорошо. Нравилось мне и руководство ансамбля. Они с душой и умением делали своѐ дело, о чѐм говорили кубинские товарищи, а они прекрасно разбираются в искусстве.
После концерта появилась привычка утолять разыгрывающееся чувство голода. Действительно, несмотря на поздний час, есть хотелось после концерта довольно сильно. Весѐлое застолье очень помогало разрядке и созданию лирического настроения. Веселились сдержанно, но от души. Мои новые коллеги пояснили, что это – стиль жизни, определяемый профессией артиста.
На удивление, не возникало каких-либо переводческих проблем. Единственное, как мне сказали кубинцы, я не говорю, как кубинец. Акцент очень заметный, совершенно другой, явно не кубинский. Кто бы мог подумать, что через несколько лет, испанцы, услышав мой говорок, понимающе улыбались, многозначительно переглядывались и говорили друг другу: «А товарищ-то прибыл к нам после Кубы!»
Концерты давали на разных площадках. Однажды выехали довольно далеко. Пока готовили сцену и оборудование, несколько кубинских девушек грациозно порхали среди нас, предлагая освежиться кофе и запить его стаканом холодной воды. Кофе налит в крохотные чашечки без ручки, по моим представлениям наперстки. Напиток крепок, душист и горяч. Я с удовольствием посмаковал один наперсток. Кофе казался мне тягучим и вкусным. Через некоторое время выпил еще чашечку.
Молодая кубинка настойчиво рекомендовала запить кофе стаканом холодной воды. К тому времени уже заметил, что у кубинцев существует традиция пить много холодной воды. Когда они садятся за стол, то на столе всегда стоит кувшин с холодной водой. Первым делом они наливают в стакан воду и пьют еѐ, затем приступают к трапезе. Между переменами блюд также пьют воду. Но, я не придал должного значения еѐ предложению запить две чашки крепчайшего кофе хотя бы одним стаканом холодной воды. И зря. Через непродолжительное время меня буквально колотило, руки тряслись. Сердце бешено билось. А выпил бы водицы -обошлось бы без таких эксцессов. Если есть технология – еѐ надо соблюдать, а не умничать, полагаясь на случай.
Если в программе нет дневного концерта, а на вечернее выступление не надо ехать далеко, то днѐм выпадало время посмотреть что-либо интересное. Решили съездить в дельфинарий, посмотреть выступление дельфинов.
Представление в Гаванском дельфинарии. 1985 год
Он расположен в Гаване. Когда началось выступление дельфинов, чтобы его рассмотреть из-за голов многочисленных зрителей, мы с одним товарищем из нашей делегации – Валерой, таким же музыкантом, как и я, забрались на какой-то высокий бетонный парапет. Что скрывается за ним, взглянуть не удосужились. Нас больше занимали прыжки дельфинов. Мы стояли на узком парапете, балансируя, чтобы не упасть. Зрители нас задевали, мы качались, но пока умудрялись на пару с Валерой не свалиться с нашей удобной для наблюдения позиции.
Что-то меня заставило посмотреть назад и вниз. Я обомлел. Оказывается, мы стояли не где-нибудь, а на краю бассейна цилиндрической формы метров шесть в диаметре с абсолютно гладкими стенками. Внутри – ниже уровня тротуара – вода. В ней штабелем, как дрова, отдыхали акулы от двух и более метров в длину. Числом – десятка два. Я осторожно взял Валеру за руку и попросил аккуратно посмотреть вниз и назад. По тому, как вскинулись его брови, можно было представить, как я сам выглядел несколько мгновений назад.
Чудесная жизнь на Кубе завершилась довольно скоро. На завершающем выступлении, его артисты называют «зелѐным» концертом, перед полным залом на четыре тысячи мест руководитель ансамбля Владимир Васильевич Будко попросил меня «подержать зал», пока все исполнители занимали места на сцене перед заключительным номером программы.
На Кубе большое значение уделялось наглядной агитации.
Она тиражировала главные лозунги, выдвинутые руководством страны. В основном – крылатые фразы Фиделя Кастро. Мне особенно запомнился транспарант, часто встречавшийся вдоль автострад и в населенных пунктах.
Он гласил «Здесь никто не сдается!»
Выйдя к микрофону, я начал обращение к залу со слов нашей глубокой признательности публике за горячий приѐм артистов ансамбля далекой, но дружественной кубинскому народу страны. Пояснил, что наш Ансамбль песни и пляски языком искусства рассказывает о славных боевых и революционных традициях Балтийского флота и советского народа. Мы счастливы, что это искусство вызывает неподдельный интерес у кубинцев. И покидаем эту страну, твѐрдо зная, что здесь никто не сдается! Зал взорвался в овации. Такое ощущение, что ударная волна тугим бичом ударила из зала. Зал встал, как по команде, и аплодировал стоя. Скандировали лозунги. Рев восторга и шум в зале долго не утихал.
На концерте присутствовал Посол нашей страны. Он назвал эту фразу великолепным заключительным аккордом гастролей. Покидая Кубу, не предполагал, что в октябре вернусь с отрядом боевых кораблей БФ, а через четыре года -буду служить офицером советской мотострелковой бригады на Кубе.
(продолжение следует)