(Предыдущая часть) Записки военного переводчика (продолжение)
Это книга рассказов о людях, с которыми служил или встречался автор, а также о событиях, участником которых ему пришлось быть
Алексей Владимирович Курчаев
ВОЗДУШНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
Авиация – дело серьѐзное. Военно-морская авиация – нет, не серьѐзное вдвойне, а нечто очень особенное. Всѐ начинается с людей, с которыми сводила судьба во время выходов в море для выполнения задач на международных учениях. Мне часто доводилось летать на вертолѐте Ка-27ПС и вести радиообмен с кораблями и вертолѐтами других стран. Запрашивал у руководителя полѐтов «добро» на посадку на иностранный корабль, производил доклады о наших действиях в воздухе при выполнении поставленных задач по плану учений. В вертолѐте обычно сидел на месте штурмана, что было чаще, или бортового техника – позади штурмана, если предстояло выполнять сложный в навигационном отношении полѐт. Конечно, из экипировки – спасательный жилет и шлем. Для экономии времени не переодевался в лѐтную форму. В остальном – всѐ как обычно. В полѐт всегда брал блокнот штурмана для записи позывных и других необходимых сведений.
Лѐтчики – очень душевные люди, живущие своим тесным миром и искренне радующиеся жизни. Они это умеют. На корабле авиационная группа проживает компактно, летчики держатся вместе. К полѐтам готовятся заблаговременно и вдумчиво. У меня всегда с ними складывались очень тѐплые взаимоотношения.
– «Где цена ошибки – твоя жизнь, там искренне», – говаривал один бывалый авиатор, и это действительно так.
Первое яркое знакомство с мастером воздушных приключений полковником Бедой (это фамилия, а не псевдоним) произошло в ходе учений в рамках программы «Партнѐрство ради мира» в 1994 году. В таком деле, как полѐты на вертолѐте над морем, фамилия командира звучала замечательно.
– Кто там летит?
– Полковник Беда! (Colonel Disaster), – очень впечатляло лѐтный интернационал. Со временем этот бренд удалось неплохо раскрутить. Хоть билеты продавай.
А пока скр «Неустрашимый» шѐл по норвежским фьордам, работая с кораблями и вертолѐтами различных стран НАТО. Стояла прекрасная погода. Яркое голубое небо контрастировало с тѐмно-синей морской водой и тѐмными сочными тонами скал, круто уходящими ввысь. Прямо у воды, среди снега, виднелись посаженные заботливыми руками красные цветы. Ощущение близкое к сюрреализму. Удивительное место!
На борту «Неустрашимого» ожидали посадку вертолѐта «Линкс» с британского фрегата 23 проекта. Наш вертолѐт Ка-27 с моим коллегой Михаилом Сибиряковым в роли бортового переводчика улетел к британцам. Вертолеты с экипажами в течение некоторого времени гостили на борту партнѐров по учению, а затем возвращались к себе.
На КДП, откуда идѐт управление полѐтами, два офицера: один из нашей авиагруппы, другой – я, для связи, так сказать ассистент военно-морских успехов. Любуемся очень красивым видом фьорда. До берега сравнительно недалеко. Видны каменные осыпи, причудливый и суровый профиль скал просто завораживает. Сколько оттенков тѐмно-синего и чѐрного, какое причудливое их сочетание! Дикая суровая природа. Созерцание окрестных красот длилось недолго. Нас запрашивает по радио британский вертолѐт «Линкс». Звонкий голос вертолѐтчиков чѐтко слышен. Сообщаю наш курс, скорость, направление и силу ветра. По команде руководителя полѐтами даю «добро» на посадку. «Линкс» шустро садится. После остановки винтов из него выходят двое: высокий капитан 3 ранга и девушка-лейтенант. Я их встретил, поприветствовал и проводил к командиру корабля на ходовой мостик.
Показали ходовой, БИП, попили с комбригом, Владимиром Юрьевичем, чаю. По окончании визита вежливости гости засобирались. Британский офицер на прощанье сказал, что он сажал «Линкс» на палубу «Неустрашимого», а взлетать будет лейтенант. Девушка производила впечатление ангела, сошедшего с картины, рисующей быт британской аристократии XIX века. Розовые щеки, большие серые глаза. Она выглядела очень молодо и свежо и как-то по-особенному контрастировала с нашими военно-морскими лицами. Я проводил убывающих гостей на вертолѐтную площадку, попрощался и направился в КДП, стоять на связи. Руководитель полѐтов с интересом воспринял новость, что эта девушка – пилот и взлетать будет она. Совершенно неожиданно на КДП ворвался полковник Беда.
Взлохмаченный, он выглядел воинственно и строго. К груди прижимал недоломанный кассетный магнитофон «Маяк». Маленького роста, с резкими чертами лица, импульсивный, с простым открытым круглым лицом и голубыми глазами – он был запоминающейся личностью. Лысоватая голова обрамлялась топорщащимися кудряшками. Любитель пошуметь, помахать руками, поделать круглые глаза. Он совершенно преображался в кабине вертолѐта. Вместо какого-то очень обычного дядьки появлялся другой человек. Точные движения рук, твѐрдый взгляд – лѐтчик от бога, как говаривали его сослуживцы.
Поставив кассетник возле иллюминаторов КДП, полковник Беда покрутил головой и зычно произнес:
– Всем молчать! Идѐт техническая запись переговоров. Лишнего не болтать категорически! Сам он со своим невысоким ростом чуть ли не упирался подбородком в магнитофон.
Мы прониклись. Беда закурил и, щурясь от дыма сигаретки, евшего глаза, глядел через стекло КДП на английский вертолѐт. С «Линкса» запросили разрешение на запуск. Всѐ проходило, как обычно. Кассетник бесстрастно записывал рутинную процедуру. Полковник Беда смолил цигарку, поглядывал по сторонам и делал до невозможности серьѐзный вид.
Мы хорошо видели, что именно девушка заняла место пилота, и она будет управлять летательным аппаратом. Наконец «Линкс» получает разрешение на взлѐт. Вертолѐт чуть оторвался от палубы, зависнув на миг над местом, где только что стоял на палубе, и дальше – круто взмыл вверх, сделал «бочку» и стремглав ушѐл влево. Товарищ полковник забористо и смачно выразил свое восхищение прямо в магнитофон.
– Так, всѐ, я пошѐл обрабатывать запись! – выдал наш бравый авиатор, подхватил свою технику под мышку и пошагал в каюту, делиться впечатлениями.
– Запись удалась! – резюмировал мой коллега по забавам на КДП.
– Хорошо, что не в эфир, я успел тангенту отпустить. Не у нас одних запись-то идет, – задумчиво заметил я.
– Да, а то бы их магнитофон сломался, – последовал ответ, и мы весело рассмеялись.
К наиболее яркой, собственно воздушной части наших совместных приключений с полковником Бедой приобщился в 2006 году в ходе учения серии «Балтопс» на борту скр «Неустрашимый».
Предстояло с вертолѐта вести поиск и спасение человека за бортом, затем лететь на американский крейсер «Вела Галф», тип «Тикондерога». На нем – посадка, передаем спасѐнного, взлетаем и возвращаемся на наш корабль. Погода пасмурная, облачность скрывает солнце. Да и горизонт наблюдается с трудом, в разрывах облаков виднеется море. Командиром вертолѐта был полковник Беда. До взлѐта мы с ним детально разобрали план предстоящего полѐта.
– Ты мне найди, куда лететь, и всѐ будет в порядке! – хлопнув меня по плечу, подвел итог полковник. До этого я с ним летал раз или два и не обратил внимания на эту его фразу.
Заняли места в вертолѐте. Сквозь блистер вижу своего приятеля и коллегу Михаила Сибирякова. Вместе с руководителем полѐтов он находился в КДП, откуда осуществлялось управление взлѐтом и посадкой. Подготовка к запуску. Командир привычно выполняет штатные операции. Запуск. Через некоторое время, когда турбины вышли на режим, получаем «добро» на взлѐт.
– Экипаж, взлетаем! – слышу в наушниках изменѐнный голос командира. Вертолѐт, мелко вибрируя, плавно отрывается от палубы и уходит влево, как бы пропуская корабль вперѐд. «Неустрашимый» идѐт, не меняя курса, строго против ветра. С небольшим тангажом вертолѐт проходит рядом с кораблѐм. Смотрю на вращающиеся корабельные антенны радиолокационных станций. Импульс излучения очень хорошо ощущается, словно удар изнутри по глазам. На сигнальном мостике – сам командир корабля провожает нас взглядом, широкой улыбкой и машет нам рукой. С гулким свистящим частым стуком, проникающим в душу, винтокрылая машина проносится вперѐд с постепенным набором высоты.
Согласно распоряжению, наш вертолѐт должен выйти в район, обнаружить отряд немецких ракетных катеров. Катерники уточнят наш сектор поиска, где нам предстоит обнаружить человека за бортом. На этот раз роль спасаемого будет выполнять манекен. Какой – нам неизвестно. Руководитель эпизода задал нам курс, я передал его командиру. Машина шла в облачности, но она не была сплошной. Мы ещѐ набрали высоту. Справа в разрыве облаков я заметил катера, идущие в кильватерной колонне. Показал командиру: вон, катера! Он подвернул к ним и приказал:
– Выходи на связь! Доложи: «Обнаружил катера!» Доложил об обнаружении катеров, их курс и скорость.
Нам поставили задачу работать дальше с катерами, получить от них уточнѐнный район поиска.
Связались с катерниками, легли на новый курс. Заметно снизились и приступили к поиску манекена. Фельдшер-спасатель в легководолазном костюме открыл дверь вертолѐта. Вместе с бортовым техником он внимательно наблюдал за свинцово-серой морской гладью через широкий проѐм двери. Волнения на море почти не было, только лѐгкая зыбь.
– Командир! Вон он, наблюдаю! – почти хором заорали фельдшер и борттехник.
Вертолѐт довернул на цель, сблизился с ней и выполнил зависание над манекеном. Красный комбинезон хорошо заметен на воде. От него расплывалось ярко-зелѐное пятно. Манекен трепало струей воздуха от винтов. Кроме того, к нему был прикреплѐн специальный маркер. Из него вытекала специальная жидкость, окрашивая насыщенным зелѐным цветом море вокруг себя. Вертолѐт снизился и завис над манекеном, болтавшемся в зеленом пятне.
Фельдшер по команде командира закрепился на лебедке и начал спуск на поверхность. Будь манекен полегче, потоки воздуха сильно гоняли бы его по воде, попробуй поймай. Но манекен достаточно тяжѐлый, и спасателю удалось удачно приводниться. Красное чучело благодаря умелым действиям пилота подогнало струями воздуха прямо в руки спасателя. Закрепив манекен, фельдшер-спасатель махнул рукой, и лебѐдка начала подъѐм. Скоро все оказались на борту. Я доложил по радио, что операция по спасению завершена, как тут почувствовал, что за спиной происходит что-то неладное. Борттехник, заметив, что из комбинезона на манекене струится ядовито-зелѐный краситель и гадким пятном растекается по полу вертолѐта, попытался его выкинуть обратно в море. Дверь оставалась открытой, так что это было бы несложно, если бы не фельдшер-спасатель. Немногословный, высокий и сильный прапорщик-спасатель чуть самого борттехника не вышвырнул в сердцах из вертолѐта за попытку покуситься на спасѐнный им манекен.
Схватка была короткой, но яростной. Победил авторитет командира, который гаркнул так, что конфликтующие стороны дружно сели на манекен. «Уже никого не выбрасывают», – понял я. По радио передали, что мы завершили эпизод поиска и спасения манекена с вертолѐта. Теперь нам следует связаться с американским крейсером и действовать по его указаниям. Что я и сделал, вызвав американский крейсер «Велла-Галф». Он сразу откликнулся, его было прекрасно слышно, вот что значит мощный передатчик! Американский оператор сообщил, что наблюдает нас по пеленгу 140, дистанция двадцать миль. Я доложил командиру:
– Крейсер нас наблюдает по пеленгу 140, дистанция 20 миль.
Василич молча кивнул, и мы продолжаем полѐт. Вижу, что он курса не меняет. Я жду его действий или команд на уточнение. Вместо этого он повернулся ко мне и спросил, глядя на меня своими вопрошающими невинными голубыми глазками:
– Это от него к нам или от нас к нему?
Вопрос, конечно, крайне интересный. Как говорится, есть что обсудить. Однако давать пространные пояснения времени нет. Беру планшет. Схематично рисую крейсер в центре круговой таблицы с градуировкой в 360 градусов. Стрелкой с цифрой 140 показываю его фактический пеленг на вертолѐт. Рисую на вершине стрелки вертолетик.
Подношу это художество к компасу, сориентировав таблицу с пеленгом на показания компаса. Ноль на таблице соответствует N на компасе.
– Мы здесь! – сказал командиру, показывая на острие стрелки пеленга. – А он – там! – палец скользнул к подобию огурца, символизирующего крейсер. Полковник смотрит на рисунок, кивает головой и бодро говорит:
– Понял! Молодец! Так и держи! Держу. Меняем курс.
– Идѐм на «Велла-Галф»! – бодро сообщает нам по внутренней связи командир.
Под нами море, катера остались позади. Судя по времени, скоро уже должны увидеть американца. Крейсер сам вышел на связь. Сообщил свой курс, скорость, направление и силу ветра. Мы сближаемся. Запрашиваю «добро» на посадку. (Request green deck! – зелѐную палубу, если дословно).
– Подождите, – отвечает крейсер.
Мы продолжаем сближение. Вот уже видим корабль в деталях. Наблюдаем приготовления на вертолѐтной площадке к приѐму вертолѐта. Нам дают «добро» на посадку. Садимся. Винты продолжают вращаться. Дверь с грохотом открывается, и манекен у нас тут же забирают. Запрашиваю «добро» на взлѐт. Взлетаем. Домой!
Остаѐтся найти свой корабль. А это иногда бывает совсем не так просто. На эм «Настойчивый» мой коллега Вова Липилин летал с Бедой на выполнение другой задачи. Я нѐс вахту на ходовом мостике нашего паросилового эсминца, стоя на связи с кораблями нашей оперативной группы. Отправили вертолѐт. Потом, судя по ажиотажу, охватившему командира, что-то пошло не так. Всего лишь, перестали наблюдать вертолѐт. Вышел из строя привод. Облачность была низкая. Но слой облаков был не очень толстый. Мой коллега рассказывал, что стало очень грустно, когда из кабины вертолѐта кроме ковра сплошной облачности ничего другого не наблюдается. Где корабль, совершенно непонятно. Командир корабля дал самый малый ход, чтобы не уйти слишком далеко от точки, где взлетел с палубы корабля вертолѐт, хотя это уже было предвестником серьѐзного беспокойства. Но, оказалось, именно это решение и оказалось, поистине спасительным. Дело в том, что на эсминце 956 проекта на таком ходу паросиловая турбина выбрасывает через некоторое время густую и роскошную шапку чѐрного дыма. Это и случилось. Как обрадовались на вертолѐте, когда вдали заметили чѐрный султан, прорезавший облака и устремляющийся ввысь! Это было спасением!
Мы же вернулись без приключений. Только зелѐная краска продолжала капать с вертолѐта. Я вылез из вертолѐта, отдал шлем и спасательный жилет в заботливые руки авиационных техников, и поспешил на ходовой, менять Мишу. Учения продолжались.
– Ты заходи вечерком, когда полѐты совсем завершатся! – вслед, радостно и хитро улыбаясь, фальцетом пропел командир. Если учесть, что кувыркаться нам всем ещѐ довольно долго, то это похоже на ставшее широко известным: «Ты заходи, если что!»
(Продолжение следует)